homobio

ХБО - хомобиотический оборот - это оборот биогенных веществ, энергии и информации, направляемый человеком разумным.

1. Зазеркалье

1. Зазеркалье

Кто составит новый алфавит

«Я» с «не Я» спасет-соединит?

Наше зрение устроено так, что все видимые предметы на сетчатке перевернуты. Ребенок в первые дни своей жизни видит всё перевернутым. Это очень неудобно, и не ребёнок, а мозг приспосабливается и сам переворачивает изображение.

Первые молекулы-репликаторы воспроизводили не себе подобных, а своё зеркальное отражение. И первым шагом Живого был обратный переворот. Наш генетический аппарат — молекула ДНК состоит из двух зеркальных спиралей. И при удвоении каждая из спиралей достраивает своё зеркальное отображение.

Мы бы сами до такого никогда не додумались.

Наши органы чувств воспринимают не окружающий мир, а его отражение, и наши клетки сами перерабатывают информацию и обращают её в реалии Жизни.

Когда Архимед сделал своё бессмертное открытие, наука находилась в раннем детском возрасте. И в науку закон Архимеда вошёл «перевернутым». Тогда ещё ничего не знали о Гравитации, а тем более об Антигравитации.

Когда гениальный Ньютон понял, что вес — это сила притяжения Земли, ему раскрылись законы механики.

О законе Архимеда никто в этот миг не вспомнил, он был классическим и ни у кого сомнений не вызывал, хотя сегодня мифическая выталкивающая сила вызывает большие сомнения. Если эта сила вызвана какими-либо свойствами жидкости, то почему она всегда направлена вертикально вверх, а значит в разных точках Земли направлена в разные стороны? Если она вызвана свойствами жидкости, к примеру, вязкостью, то почему она зависит не от формы тела, а только от объема? Почему эта мифическая сила зависит от объема тела и от веса того, чего нет — от веса несуществующей «вытесненной» жидкости?

Увы, но и с самой Гравитацией не всё чисто. Дальнодействие сил Гравитации мучило Ньютона, и эту муку он унёс с собой в могилу. Его продолжателей это не смущало, разве что Эйнштейна. И Эйнштейн попытался создать Единую теорию поля. Но и он свою муку унес в могилу. Его продолжатели так заморочили голову жителям Земли, что теоретическая физика стала закрытым клубом для избранных, а законы мироздания стали приложением к высшей математике.

Победа ньютоньянцев над картезианцами — это была победа Абстракции над Образом. Для того, чтобы разобраться в реалиях Жизни, Абстракция абсолютно необходима, но не настолько, чтобы заменить Образ. Вместе с Образом из теоретической физики и смежных с ней наук был изгнан здравый смысл — за ненадобностью. Формула для большинства ученых заменила смысл.

А как Природа обходится без высшей математики? В одной крошечной молекуле ДНК хранится информации больше, чем в самом мощном компьютере. Я чуть позже расскажу, как именно не знающая математики молекула ДНК умудряется хранить такое количество информации.

Издревле человек не находил ответа на казалось бы самые простые вопросы, касающиеся фундаментальных основ бытия, и люди, претендующие на всезнание, придумали один общий ответ на такого рода вопросы: Бог — непознаваем.

Трудно спорить с таким облегчающим жизнь ответом, но и невозможно с ним согласиться. Пожалуй, первым, кто преднамеренно отказался от этого облегчающего жизнь ответа, был Декарт. Он перевернул общепринятую схему человеческого знания. Он понял, что давно установленные общепринятые истины не соответствуют реалиям Жизни. Они отражают уровень знания прошлых времен и должны постоянно пересматриваться. Любое достоверное знание, не укладывающееся в существующую систему представлений, обязывает нас эти представления пересмотреть.

Если то, чему нас учат, весь окружающий нас океан представлений — ошибочен, то где мы найдём критерии Истины. Декарт, ни секунды не сомневаясь, отвечает — в Боге. С понятием «Бог» Декарт соединяет совершенство Мироздания. Бог совершенен, но как мы услышим Бога? И Декарт находит простой ответ: в себе. Каждый из нас — творение Бога, а, значит, может услышать Бога. Надо только научиться прислушиваться. И когда мы достигаем ясности, мы «слышим» Бога. Такое представление о Боге для католической церкви являлось крамолой, и когда Декарт узнал о суде над явно невиновным перед Богом и явно правоверным католиком Галилеем, он не на шутку испугался. И правильно сделал. Он крайне неохотно публиковал свои работы и крайне осторожно излагал свои космогонические представления, выдавая их за фантазии.

Итак, главной тормозящей силой в стремлении человека к ясности является человечество как некая общность взглядов и представлений.

Реальность нашего существования Декарт доказывал совершенством Бога. Если под словом Бог мы подразумеваем некое совершенное существо, то зачем ему нас обманывать? Значит, органы чувств доносят до нас реалии Жизни. Нереальность — это всегда наши толкования. В них и надо сомневаться. Декарт, обращаясь к каждому, сказал: «Сомневаюсь — значит мыслю, мыслю -  значит существую». Современный ученый выкинул первую часть фразы и оставил для себя только вторую. Современный ученый считает, что открыть можно только нечто новое, что в старом он уже разобрался и это подтверждено серией дипломов, на которых значится его имя.

Бога мы можем познать, только изучая Бога. И Бог для нас — это Божий мир, мир, в котором мы живём. Больше того, именно для познания Божьего мира мы призваны в этот Божий мир.

Словосочетание «Божий мир» мне запомнилось из письма В. В. Докучаева, написанного в тот трагический момент, когда он с Божьим миром прощался: «Всему, даже Божескому долготерпению, по-видимому, есть конец. Нельзя прощать и снисходить без конца, судя по-человеческому…»

Дальше он написал: «А между тем как хорош Божий мир, как тяжело с ним расставаться…» И это особо печально потому, что именно Докучаев ближе, чем кто бы то ни было, подошел к осознанию Законов, по которым устроен Божий мир.

«Любите науку и истину»,— говорил Докучаев. Под словами «наука и истина» Докучаев представлял совсем не то, что могут представить себе другие ученые. Под словом «наука» ученые представляют «ученость».

Докучаев обладал одним свойством редким среди людей. Он умел видеть и думать. Он смотрел на травинку и видел Божий мир. Обычно ученый смотрит и видит то, что знает. И чем больше знает ученый, тем большим почетом он пользуется среди коллег. Слово «естествоиспытатель» давно ушло из научного обихода.

Докучаев первым осознал геологическое значение Жизни.  В. И. Вернадский, студентом принимавший участие в почвенных экспедициях Докучаева, геологическое значение Жизни сделал достоянием науки. Вернадский сделал достоянием науки и понятие «Ноосфера». Вернадский обозначил предназначение человека: сфера Разума.

Всеобщая деградация Живого — не результат Разума, а результат ошибок, которые нагородила мировая наука.

И я готов предъявить мировой науке обвинение в бесчестии.

Как такое могло случиться, если я, человек, обладающий скромными знаниями и скромными возможностями, за два года создал картину мироустройства, которая описывает не только прошлое, но и будущее? Картину, которая требует доработки, но в которой разрешаются существующие на сегодня противоречия. При этом я опирался не только на труды непризнанных российских ученых, но и на представления корифеев мировой науки.

Почему наука не хотела слышать не только дилетантов вроде меня, не раз штурмовавших бастионы науки, но и признанных гениев, когда их мнение расходилось с представлениями науки об основах бытия?

Почему наука не хочет слышать В. А. Ацюковского или М. И. Клевцова, которые всю сознательную жизнь посвятили созданию теории эфирно-вихревого устройства Вселенной? Идеи вихревого мироустройства принадлежат не им, как и многие другие фундаментальные идеи, но наука в какой-то недобрый час «отменила» эфир, а вместе с ним и среду, в которой могут происходить эти эфирно-вихревые процессы.

Почему никто не захотел услышать Ф. Ю. Гельцер, которая осуществила давнишнюю мечту многих естествоиспытателей и вырастила на искусственных средах микроскопические грибы-эндофиты, живущие «до того» только внутри растения? Гельцер научилась выращивать эндофиты вне растения и сумела объяснить синтетическую деятельность не только эндофитов, но и микроорганизмов-симбионтов вообще.

Почему никто не услышал Дарвина, в своей последней фундаментальной работе о червях предложившего назвать растительный слой животным?

Да потому, что почвы, как пояснил Докучаев, есть зеркало, и в нем отражается не только материальный, но и духовный мир человека. Человек не захотел уравнять в правах на Землю себя и червя и тем предопределил деградацию почв и свою собственную духовную деградацию. Сегодня состояние подавляющего большинства обрабатываемых земель описывается именно этим словом — деградация. Человек никак не хочет признать свою духовную деградацию, но ему придется это сделать.

Почему никто не задумался над тем, для чего в воздухе, которым мы дышим, 78% азота? Или: откуда растительноядные животные берут белок?

Ошибки, которые совершало человечество, сопровождало каждый его шаг с той самой минуты, как только человек взял в руки камень и факел. Этот факт должен в какой-то мере нас успокоить — ошибки были неизбежны и входили в Замысел.

Но когда ошибки совершает человек, имеющий в руках Водородную Бомбу,— это становится опасным.

Мне приходится торопиться не только потому, что ошибки нагородило «человечество», а и потому, что ошибки нагородил я сам. Они не такие страшные, как ошибки «человечества», но для меня могут иметь непредсказуемые последствия.

Но ошибки мои говорят ещё и об отсутствии страха. Так что, дорогой читатель, ты держишь в руках книгу «первопроходимца». Запомни, пожалуйста, это слово — «первопроходимец» и прости меня, если я отнесусь к досточтимым ученым без привычного для тебя пиетета.

К проблемам мироустройства я приступил после того, как рухнул как бизнесмен. А как бизнесмен я рухнул после того, как рухнула семья. Наверно это было неизбежным, ибо всё это каким-то образом должно было рухнуть именно на меня.

Для того, чтобы найти ответы на давно мучавшие меня вопросы, мне пришлось и «походить по потолку», и засунуть нос во все пахучие места.

Современные справочники содержат информацию обо всём на свете. Если бы я до этого не прочитал книгу Ф. Ю. Гельцер «Симбиоз с микроорганизмами — основа жизни растений» или книгу М. И. Клевцова «Раскрытие тайн мироустройства», я бы не смог разобраться ни в драме Жизни, ни в драме Науки. В какой-то мере я должен благодарить науку за её глухоту и слепоту, ибо не получил бы той массы удовольствий от посыпавшихся на меня «открытий». Кавычки я ставлю потому, что мне они достаются как видения, не требующие доказательств. В этом я отличаюсь от ученого. Ученый — это тот, кому свои открытия надо доказывать. Моя задача была — увидеть и пойти дальше. Когда у меня не сходились концы с концами, я метался, плохо спал, но к своему удивлению, всегда к утру получал ответ, меня устраивающий. Я знаю, что в моих рассуждениях есть неточности, связанные с отсутствием системных знаний. Но именно это позволило мне увидеть издержки общепризнанной системы. Я точно так же сомневался и в своих «открытиях», и от этого они всё время менялись. Но надо было как-то остановиться, и я решился донести до тебя, читатель, вместе с тем, в чем у меня нет сомнений, и то, в чём у меня сомнения всё-таки есть. Без этого в моих рассуждениях останутся «дыры». Я надеюсь, что в последующем меня подправят.

Пиком, пожалуй, были мои мучения, когда я искал ответ на вопрос — а что такое валентность? Я промучился два дня и был на грани срыва. Но и здесь я «получил» ответ, достаточный для того, чтобы двигаться дальше.

В любом вопросе кроется ответ. Некоторые вопросы «выплывали» из случайных разговоров, да и вопросы, как мне поначалу казалось, к книге никакого отношения не имеющие. Когда я получал ответ — книга получала ещё одну главу.

Больше всего прямых вопросов мне задал А. Г. Маленков. Я ему крайне благодарен, без его вопросов книга не досчитала бы некоторых глав.

Я думаю, что работу подобного рода не смог бы проделать ни один ученый. Ученые отягощены научными амбициями. Даже почитаемая мной Ф. Ю. Гельцер, которая, как я понимаю, о многом догадывалась, не проронила ни слова, к примеру, о решающей роли симбиоза в жизни животных, а ограничилась только описанием роли симбиоза в жизни растений. Она не сообщила нам многие  ценные умозаключения, которые проступают сквозь текст её книг, только потому, что не могла и не хотела вторгаться в «чужие» области знаний.

Над проблемами несостыковки Живого и сельскохозяйственной деятельности человека я задумался давно. И немало продвинулся в своем понимании, и когда я написал, что во всём разобрался за два года, я несколько приврал. К этим двум годам  надо добавить ещё, как минимум, 6 лет: три года, когда я работал пчеловодом в поселке Марусино Тамбовской губернии, 1 год, когда я писал экологические статьи, которые не публиковали и которые стали основой книги «Земные уроки», 2 года, когда я был директором объединения «Эко» и «насочинял» кучу технологий переработки отходов. Я заявил тогда с десяток технологий, и все они прошли. Я сейчас мог бы получить не десяток, а сотни патентов, но особого смысла в этом не вижу. Тогда моя деятельность закончилась огромными долгами, которые я потом, слава Богу, сумел выплатить.

Я тогда о вихревом устройстве Вселенной ещё ничего не знал, но за моей спиной уже был «год пчелы», а пчела знает о вихревом устройстве Вселенной. Пчела -  солнечное создание. Пчела видит направление солнечных лучей и ориентируется по ним и тогда, когда солнце скрыто за облаками. Пчела зимой обогревает гнездо самым прямым способом — она разлагает молекулы и высвобождает вихреоны. Как это делается и что такое вихреоны, вы узнаете, прочитав следующие главы.

Тогда, в Марусино, я увидел нашу сельскохозяйственную деятельность «глазами пчелы». Увидел и ужаснулся.

«Ты и я — одной крови!»

Этот Закон джунглей сформулировал Киплинг. Человечий сын и сын волчицы — Маугли и не знал, насколько этот Закон джунглей точен.

Когда шла свара бояр в российской думе времен Иоанна Грозного — чей род древней, её участники и не предполагали, что по родовитости мы все равны. И негр племени мумбу-юмбу, и гордящийся своей Библией еврей, и английская королева. И судебное разбирательство, если оно беспристрастно, отдаст предпочтение в древности как раз аборигенам Африки племени мумбу-юмбу, но при этом отметит, что разница в нашей родовитости крайне невелика, ибо «человекогенез», как и прочие «генезы», есть всего лишь один миг Истории.

Наша кровь по своему химическому составу напоминает состав воды того Древнего Океана, из которого мы с Вами вышли.

Так что спорить нам нечего и делить нам тоже нечего. Жизнь, как и её ресурсы, неисчерпаема. В устройстве Живого записана вся его История, как и в устройстве Материи записана её История. И так или иначе эта История открылась мне.

Я разделил Историю на пять Вселенских периодов и на четыре Вселенских перехода. Деление, конечно же, условное и переходов было множество, но я эти четыре перехода считаю решающими. И мы с вами находимся в начале четвертого Вселенского перехода — перехода к Ноосфере. Но не станем забегать вперед и попробуем во всём разобраться по порядку.