homobio

СЛОВОТВОРЧЕСТВО КАК ПУТЬ

Вся моя сознательная жизнь сопровождалась стихами. Было время, когда поэзия была стержнем духовной жизни России, особенно во времена, когда искусство было единственной точкой, в которой что-то праведное просачивалось в нашу жизнь, а в остальном, жизнь была паскудной.

Сейчас это не так. Не то, чтобы жизнь стала менее паскудной, но содержание её паскудства сильно изменилось. Словотворчество для меня  всегда было способом достижения истины. Стихи, написанные 50 лет назад, получили совсем иное звучание. Удивительно, поэзия сохранила переживания 50-ти летней  давности в  первозданном виде.

Мне, как и многим другим творческим людям, довелось прожить не одну жизнь. Некоторые перемены были связаны с внешним течением жизни: школьник – абитуриент – столяр – студент – стройбатовец – сметчик – механик рефрижераторного поезда – квартирный маклер – книгоноша – опять сметчик –  пчеловод – опять квартирный маклер – изобретатель – создатель философии и технологии ХБО, академик РАЕН – и это совсем не полный перечень внешних изменений моей жизни.

Но были и другие изменения. На эти изменения внешнее течение жизни влияли мало, наоборот эти изменения влияли на течение жизни.

Где-то с 16 лет я стал писать стихи. Я их называл стишками. Каким-то непонятным образом, но к стишкам я отнесся серьезно с самой первой строчки.

Со временем я понял, что настоящие идеи, в том числе и идея  стиха на человека всегда «падают с неба». Если человек эту, упавшую с неба идею воспринял, то перед ним стоит задача перевести эту идею на всем понятный человеческий язык. Поначалу я с этим плохо справлялся. Я знаю всего одного поэта, у которого стихи получались со щенячьего возраста – это Мандельштам.

Маяковский свою первую поэтическую тетрадь сжег. Я свою первую тетрадь со стихами не сжег, хотя в мои поэтические книги ни одного стишка из этой первой тетради не вошло.

Первые стишки были написаны 50 лет назад в 1957 году. Дело было в Бендерах. У меня была всего-навсего одна слушательница моих недозрелых стишков.

Потом я понес стишки на литобъединение при местной газете Победа. В газете время от времени печатались стихи, но они были неживыми, и мои стишки мне нравились больше. Чего-чего, а искренности в них было много, наверно слишком много. Тут-то по этой самой искренности все по очереди протоптались, но зато я впервые услышал, что существуют плохие и хорошие рифмы, и получил совет прочесть Маяковского «Как делать стихи».

С приговором местных поэтов я не согласился, но статью Маяковского прочел. Тем более что Маяковский был тогда моим любимым поэтом, и полное собрание сочинений стояло в шкафу. Отмечу, что Маяковский остается для меня любимым поэтом по сей день. То, что он запутался, и стал глашатаем отвергнутых ныне коммунистических идей, никак не уменьшает его поэтических заслуг.

Маяковский показал мне, что нельзя даже ради самой красивой рифмы коверкать язык. Чем рифма по звуку глубже, тем лучше. Именно у Маяковского я учился рифмовать. Вот пример:

Нам приходится мириться,

Нам приходится смиряться.

Я – последний в мире рыцарь,

А на мне колпак паяца.

Век двадцатый ставит сети,

Нас рабов своих плодит,

И мириться надо с этим.

И за всё собой платить.

Нам не хочется мириться,

Цепи хочется разбить.

Раса высшая – арийцы,

А точнее сверх рабы.

Думаю, что такая рифмовка Маяковскому бы понравилась.

Умение работать со словом пригодилось мне не только при писании стишков.

Когда я понял, что современные научные основы земледелия неверны, я прямо-таки переселился в библиотеку. Я погрузился в научные тексты.

Выяснилось, что всё, что я открыл абсолютно самостоятельно, в этих научных текстах уже есть, и мои «открытия» открытиями не являются. Хотя как сказать, что-то я выудил из подтекста, что-то пришлось додумывать, но основные понятия уже были сформулированы и, как говорили в советские годы, внедрены на практике. Как могли исчезнуть идеи и технологии И. Е. Овсинского, я и представить себе не могу. Его книга «Новая система земледелия», изданная в Польше, а затем переведенная на русский язык с 1900 года по 1912 год выдержала в России 13 изданий.

Полученные им в Бессарабии и на Украине урожаи произвели фурор. Признание его  практических результатов было массовым. В Москве продавались орудия для поверхностной обработки почвы. Куда всё это исчезло – понять не могу.

Только сегодня система Овсинского возвращается в Россию из-за рубежа, уже в виде системы No-Till.

Итак, я понял, что я не первооткрыватель.

Я огорчился? Нет, я обрадовался.

Я стал действовать уверенней. Я стал издавать (поначалу за свой счет) одну за другой книги, объясняющие системные ошибки человека в самом главном: в земледелии, в питании, в медицине!

Самым трудным было перевести открытия гениальных ученых, увы, вытесненных из практической жизни корпоративными интересами якобы ученых, на общедоступный человеческий язык. Мне кажется, я с этим справился.

Уже разошлись книги «Земледелие и Здоровье» в 3 изданиях, готовится 4 издание.

Первая из моих книг на эту тему «Колонизация планеты Земля» (1998) изменила  меня самого.

Когда я расставил события эволюции в хронологическом порядке, я понял, что на планете Земля, и как мне кажется, на единственной планете во Вселенной, осуществляется Замысел. Никакой эволюции не было, и нет, есть только соэволюция.

Каждое живое существо сотворено, и в сотворении всегда участвуют творение и Творец.

И тут я успокоился. Я понял, что Замысел этот настолько грандиозен, что разрушить его мы, люди, не сможем, но зато мы, люди, можем в осуществлении Замысла поучаствовать.

Когда я следом писал книгу «Драма жизни. Единая история материи, жизни и разума», я понял, что Замысел стал осуществляться с того самого момента как вселенский Эфир пришел в движение, и возникла материя.

Для того, чтобы сотворить Землю и создать на ней условия, необходимые для появления Живого, необходимо было сотворить и распылить по Вселенной мириады звезд.

Надо было в жарких кузнях звезд, звезд куда более крупных, чем наше Солнце, «выковать» всю «таблицу Менделеева». Вспышки звезд, за которыми наблюдают астрономы – не катаклизмы, а абсолютно необходимые звенья эволюции Вселенной. Свои последние «открытия» я изложил в книге «Земледелие и Здоровье», 4-ый выпуск.

Повторяю, я нигде не являюсь первооткрывателем.

Наш великий соотечественник К. Э. Циолковский в своей статье «Причина космоса» (Калуга, 1931) пишет: «Так, при изучении вселенной мы должны прийти к выводу, что причина безмерно выше космоса».

Отмечу, что Циолковский написал и опубликовал статью в самые безбожные и невероятно страшные для инакомыслия времена. Он не мог слово Вселенная или Космос, а уж тем более слово Причина написать с заглавной буквы.

Одним словом, я успокоился, и моя собственная жизнь начала новый виток.

Мои навыки в словотворчестве пригодились. Я изложил, упавшие на меня «с неба» знания в книгах, достиг ясности и получил признание.

Уже вошло в обиход новое и очень важное понятие: Хомобиотический оборот (ХБО). Загляните в интернет, и вы убедитесь в этом сами.

Хомобиотический оборот – это оборот биогенных веществ, энергии и информации, направляемый человеком разумным.

Основные принципы Хомобиотического оборота я изложил в «Драме жизни» (1999). Сам термин появился несколько позже, но в том же 1999 году.

Технологии Хомобиотического оборота переводят вечные ценности, которые до сих пор являлись атрибутами религиозной жизни, в повседневную жизнь. Не навреди – это суть ХБО.

Человеку разумному ничего не надо придумывать, ему надо вернуться в окружающую среду, ему надо восстановить окружающую среду, ему надо учиться сотворчеству с окружающей средой.

У меня появились единомышленники. Уже создана в интернете школа Живая Земля, школа, где классом служит Природа, а учебником общение с ней.

Нам удалось в искусственных средах воспроизвести процессы, идущие при создании девственных черноземов, и мы получили высокопродуктивные почвы – экочерноземы.

Следующим шагом было получение почвенного раствора. Почвенный раствор – это как раз тот самый раствор, который самостоятельно добывает растение, растущее на экочерноземе.

В народе почвенный раствор получил название чудо-жидкость, а устройство для получения чудо-жидкости получило название чудо-ящик.

Но главным стал неоспоримый факт: продукты питания, выращенные на экочерноземах, являются полноценными, то есть они содержат все компоненты для полноценной жизни (подробнее со всеми этими «чудесами» вы сможете ознакомиться на сайте homobiocycle.ru).

Ознакомившись с технологиями ХБО, вы сможете эти полноценные продукты питания произвести на своем дачном участке, или даже на подоконнике в городской квартире (инструкцию по использованию чудо-ящика вы найдете в приложении).

Мы уже наладили массовый выпуск чудо-ящика с культурой черноземообразующих организмов.

Чудо-ящик – это не золотая рыбка, это удочка, на которую вы золотую рыбку сможете поймать.

ХБО – это и есть Исход из старой реальности в новую реальность, где не нужно ссориться из-за источников сырья или из-за рынков сбыта.

Полноценными продуктами питания по технологиям ХБО мы можем обеспечить себя в любой точке планеты Земля и даже на космическом корабле в открытом космосе.

А при чем здесь книга стихов?

Недавно я был в Севастополе на одном мероприятии, посвященном как раз технологиям ХБО. Меня вдруг попросили почитать стихи. Меня так слушали, будто я вернулся на 30 лет назад, в те времена, когда стихи были востребованы. Считается, что сегодня в России поэтов нет, а главное, считается, что нет спроса на поэзию. Когда-то в советские времена поэзия собирала стадионы. Но спрос был не на поэзию, спрос был на инакомыслие. В допущенной на сцену поэзии это инакомыслие иногда проглядывало. Но настоящих поэтов к сцене и близко не подпускали.

В 1970 году, дату я помню точно потому, что мы переезжали на новую квартиру именно в 70-м году. Вещи были разбросаны, и теща случайно подобрала листок, валявшийся на подоконнике. Это был один из моих стишков. Теща прочла и побелела.

Сожги,— и протянула мне листок.

Я прочитал и подумал: да, листок действительно опасный. Стишки я обычно писал на бумажках, потом, когда убеждался, что стишок готов, записывал их в тетрадь. Терять стишок было жалко, не запишу, так точно забуду, а записывать страшно. Тогда я нашел выход и записал стишок, но так, чтобы никто, кроме меня, его не прочел. Прошло более четверти века. И я случайно наткнулся на эту запись. Целый день я пытался её расшифровать, но не сумел. Утром проснулся и записал тот 70-го года стишок.

Авель

Участник участи злой

Страдаю вместе с землей,

Чужой доживаю век,

Как чукча и как эвенк.

А рядом, себе не рад,

Лежит в мавзолее брат,

Останки его не зря

Не хочет принять земля.

Согласитесь, что в 70 году это была опасная бумажка.

Как-то, это было уже в 74, мне сказал директор магазина, где я работал книгоношей:

- Тобой интересовались.

- Ерунда,— отмахнулся я

- Это полковник КГБ – ерунда?

- Значит, мною занимается целый отдел? Не слабо, и за что им деньги платят?

Может быть, молодых поэтов сегодня действительно нет. Для того, чтобы появился поэт нужна среда. Среда, которая живет поэзией. У нас такая среда была. Тогда существовал несколько иронический термин: поэт, широко известный в узком кругу.

Там, в Севастополе, я понял, что стихи и сегодня нужны людям, что настоящие стихи вне времени, что я остался неизвестным широкой публике только потому, что не стал прислуживать ни советским, ни  антисоветским идеологиям.

Главное – меня слушали молодые.

Это и послужило толчком для создания и издания книги стихов «Исход», зовущей в новую реальность.

Но почему именно книги стихов?

Да потому, что усилиями множества манипуляторов создана якобы реальность, заменившая истинные ценности условностями. И в этих условностях непросто разобраться.

Но когда якобы поэт пишет якобы стихи – это видно каждому, а мне надо, чтобы мне люди поверили на слово, потому что в новую реальность я зову всех.

Настоящая поэзия всегда обращена ко всем, она обращена и к сердцу, и к разуму. Каждый, принадлежащий к виду «Homo Sapiens» изначально одарен и сердцем, и разумом, и я надеюсь достучаться, если не до всех, так до многих.

Я не ставлю после каждого стихотворения дату, это не имеет значения, значение имеет порядок стихов и этот порядок несет смысловую нагрузку. Я своими стихами пользуюсь как словами.

Слова одинаковые, да мысли разные.

Хочу обратить ваше внимание на круглую дату – 50 лет, эти «стишки» писались с 1957 по 2007 год.

Вот один из них:

Сегодня, опять собираясь в дорогу,

Я буду молиться еврейскому Богу,

Единому Богу, нездешнему Богу:

Коль Ты поселил меня в этой стране,

То Боже негоже сидеть в стороне,

Ты умный, ты можешь устроить вполне,

Чтоб здешние люди поверили мне.

И здесь я нарушаю только что данное обещание и открою: стишок написан в 1985 году. Я тогда действительно собирался в дорогу – я уезжал из Москвы в Марусино (Моршанский район Тамбовской области) работать пчеловодом.

Именно там, в Марусино, я впервые взглянул на сельскохозяйственную деятельность человека офсеточными глазами пчелы.

Увидел и ужаснулся, и это стало началом Исхода.

Итак, книга стихов «Исход» перед Вами.